Юрий Дромашко живет в Иркутске и уже два года владеет майнинг-фермой. До 2016 его бизнес-проекты, например, караоке-бар, не приносили ощутимого дохода: накапливались долги и кредиты. Тогда предприниматель пошёл ва-банк и вложил в развитие фермы крупную сумму. «Выплыть» помогли низкие цены на электричество и опыт других иркутских майнеров. Prometheus расспросил Юрия о том, как он начинал путь и о том, что может случиться с криптовалютой в ближайшем будущем.
— Здравствуйте, Юрий, сразу первый вопрос. Когда и как вы узнали про криптовалюты?
— Примерно в 2010, может, в 2011, на московских радиостанциях. Тогда по радио много информировали про криптовалюты. Узнал про биткоин, про Сатоши Накамото и сразу, кстати, поручил своему инженеру ознакомиться, подумать, можем ли мы заняться чем-то подобным. Но тогда, к сожалению, мы решили не вдаваться в подробности.
— Много времени прошло. Как вы, кстати, оцениваете последний законопроект Минфина по криптовалютам? Не умрёт ли от него российский майнинг (а может, наоборот — расцветет?)
— Комментировать законопроекты — занятие неблагодарное. Эпизодически я их читаю, но их много, и в них вносят поправки, так что конечный вариант закона, скорее всего, будет совсем не похож на то, что мы видели в начале, видим сейчас. Однако, если судить хотя бы по комментариям Элины Сидоренко — она мне говорила — с майнингом ничего страшного не случится, все будет в порядке. Главное, чтобы с налогами не перегнули.
— В продолжение темы: даже вице-прьемьер РФ Игорь Шувалов говорил о своём интересе к криптовалюте (причем, еще в прошлом году). Губителен или благотворен для отрасли интерес людей его масштаба и круга?
— Постоянно, естественно, есть интерес людей такого круга, как Шувалов, Мариничев, Дерипаска — и это понятно, потому что криптовалюты нельзя оставить без внимания. Там, наверху, люди тоже, наверное, грамотные, и благодаря своим «сверхспособностям» они могут отличить выгодные дела от не очень выгодных. Конечно, их интерес должен благотворно влиять на развитие ситуации, потому что, зайдя в эту тему, они станут ее лоббировать, они будут заинтересованы в её развитии, чтобы не было препятствий со стороны государства, губительных налогов или слишком жестких правил.
— Расспрошу теперь про ваш личный опыт. Какой был самый страшный или просто волнующий случай, который случился на вашей ферме, когда вы думали: вот сейчас всё пропало?
— У нас, к счастью, страшных случаев нет. Хотя многое происходит, конечно — сейчас, например, разбирательства с энергетиками. У нас с ними разное понимание некоторых вопросов, какие-то проблемы возникают постоянно. Но это рядовые сложности, они меня особо не пугают, тем более, что у меня есть распределение ресурсов, и даже если мою ферму закроют — ну, мало ли что, электричество отключат — это не будет серьезным, смертельным ударом по бизнесу.
— А насколько страшно было поначалу? Как отнеслось ваше окружение, когда вы сообщили всем, что собираетесь построить ферму?
— Люди вокруг меня привыкли, что я постоянно ввязываюсь в авантюры, пробую новые дурацкие идеи. Иногда некоторые «стреляют», но большинство проектов разоряется, они убыточны. Обычное дело. Люди присматривались, им приходилось изучать тему, смотрели что да как, какой курс биткоина, что сколько стоит. В течение полугода почти все мое окружение, товарищи, друзья — все втянулись, и сейчас пребывают в хорошем настроении от этого факта.
— Как я понимаю, вы продали квартиру, и в 2016 году арендовали помещение и устроили там ферму? Вы жили там какое-то время?
— Нет, ничто не мешало мне жить в моей квартире, в которой я и жил раньше, речь шла о продаже совсем другой недвижимости, в том числе — коммерческой. Так что — не переживайте! Все было не так страшно.
— Да, я уже собирался спрашивать про быт на майнинг-ферме: чай из пакетика с утра под звуки систем охлаждения.
— На самом деле жить на ферме, где работает, скажем, тысяча девайсов, да даже сто — просто нереально: с ума сойдешь, такой звук там. Стоят метровые лопасти, которые вытягивают воздух из фермы, практически как будто самолет разогревает свои двигатели перед взлетом. Так что пить там чай из пакетика — это было бы совсем, наверное, последнее, на что бы я решился.
— Приезжали ли вы на ферму каждый день, как на работу? Стояли с остальными в утренних пробках? Или было как-то по-другому?
— Я никогда не ездил на ферму каждый день, как на работу, потому что у меня есть, конечно, инженер, который за всем следит. Ну и в основном фермами управляют роботы: следят за чипами и всей системой, вентиляцией и прочим. Инженер принимает решения, если автоматика отказывает. У меня есть технический директор, хозяйственник, который решает вопросы по переделке: именно он нанимает, например, рабочих, если нужно перенести какой-нибудь кабель. А еще работает энергетик. Он связывается с инстанциями, решает «бумажные» и технические проблемы: приглашает бригаду специалистов, если надо, всё это контролирует. Поэтому я приезжаю на работу без пробок, не спеша, к себе в бар-караоке, там беру кофе и как-то курирую вопросы. Или просто общаюсь, смотрю YouTube, чем-то занимаю себя: больше люблю ехать в бар, чем на ферму. Там не так шумно, играет музыка и в общем комфортно.
— Можете вспомнить, что стало поворотным моментом, как вы решились и сказали себе: все, я теперь майнер? Или это происходит не за один день?
— Всё началось в кризис, когда я почти доходил «до края»: убытки росли, а доходы были небольшими, всё «проедалось». Деньги пожирали кредиты, за мной по пятам ходили кредиторы, подстегивали: «давай-давай». Надо было принимать какое-то решение, а я, в общем-то, легко принимаю решения. Когда я посчитал, каким будет доход от майнинга, то понял, что все прочие проблемы — с деньгами, с электричеством — можно будет решить в процессе за счет сверхприбыли. — То есть дух первопроходства — одна из важнейших вещей в этом деле? — Я уже далеко не первопроходец: в Иркутске до меня майнили лет пять, у людей были серьезные мощности к тому моменту. Я их пригласил, они очень удивились, увидев визитку, на которой было написано «официальный представитель Сатоши Накамото». Спрашивали: как это вообще? Как ты стал представителем? Не поняли юмора. Так что я, в общем-то, не первый эшелон. Я первый, кто стал это пропагандировать, не бояться рассказывать, чтобы сделать людей чуть счастливей и богаче, особенно тех, кто живет в Иркутске, в моем городе.
— Это достойная миссия. А готово ли общество к тому, чтобы пользоваться токенами?
— Трудно сказать, часть общества ими пользуется, но пока — очень малая. Наверняка есть статистика, и цифры меняются, процент растет с каждым днём, с каждой минутой.
— Сможете выделить государства с самым мудрым на сегодня подходом к вопросу законов о криптовалюте? Кто лучше — США, Япония, Китай, Россия, Европа?
— Конечно, США — отвратительный регулятор, и это не связано с истерией, которую сейчас нагнетают в отношении этой страны. Тот супер-контроль, который американцы пытаются установить (и мы их, в общем, копируем) — мне очень не нравится. США в данном случае сильно «зажимает» и налогообложение, и регулирование, чтобы, не дай Бог, какая-то неустановленная личность не заплатила налоги.
Мне кажется, это тяжелая ситуация, и я опасаюсь такого подхода — не заплатишь чего-нибудь в США, а тебя найдут даже в Тайланде. Не планировал никогда в жизни там гражданство получать.
А вот Япония — это страна восходящего Солнца. Там люди, видимо, как дети: когда узнали, что у Сатоши Накамото — почти японская фамилия, проявили громадный интерес к открытию кошельков. Я помню месяц, когда в Японии легализовали криптовалюты (это был апрель прошлого года) — биткоин сразу же вырос в два раза. В мае рост тоже пошел очень мощным темпом. Там работает система лицензий: покупаешь лицензию — и можно включать все свои торговые точки. Но лицензия очень дорогая.
С Китаем пока сложно, они сами не разобрались, и очень боятся утечки капитала, как я понимаю. Сейчас Китай на пороге того, чтобы даже запретить майнинг. Но, надеюсь, что все будет хорошо. Китайцы обходят всё, что можно, любые блокировки. У всех есть VPN, биткоин-кошельки, ну не у всех, конечно, но те, кто перемещает деньги по миру — все этим пользуются, причём всё активнее и активнее.
Ну а Европа занимает среднюю позицию: разные страны принимают разные законы. Я вот пользуюсь кошельком „Xapo“ [ксапо] — и разработчики, повинуясь европейскому законодательству, урезали функционал для не-европейцев: раньше там была возможность пользоваться Visa и MasterCard, можно было даже снимать доллары с криптовалютного кошелька прямо у себя дома. Но теперь это доступно только для граждан Евросоюза: законы всё строже, и верификация — всё суровее, требуют больше информации.
— Будет ли хорошо, если Визу заменит Ripple или другой крупный проект, идущий на сотрудничество с властями различных стран? То есть не потеряли ли мы дух шифропанка в 2018, да и нужен ли он вообще кому-нибудь?
— Если проект централизован, то этим все сказано: хозяин может регулировать проект. Доллар США, например, принадлежит Федеральной Резервной Системе. И вот они могут, как-то пользуясь американскими законами, условно выпустить распоряжение: господа Абрамович, Дерипаска, Путин, Обама и Ким Чен Ын отныне не имеют права пользоваться нашим продуктом.
То же касается любой централизованной системы: Ripple или какой-то доллар на блокчейне — у регулятора будет возможность адресно или глобально отключать целые страны, континенты от своего сервиса. Они могут замораживать средства на счетах, изымать их, если будет на то судебное решение. В этом отличие централизованной и децентрализованной систем, которым так радуются шифропанки, ликуя от каждого нового проекта на блокчейне.
В России есть пословица: «от тюрьмы да от сумы не зарекайся». Но я почему-то думаю, что наша страна — не лидер по количеству конфискованных по уголовным делам ценностей. У нас раньше, причем долго, после начала Перестройки, отменяли практику по изъятию имущества, в том числе денежного. Так вот, любой гражданин в мире, в России в частности, понимает, что зарекаться от некоторых вещей в жизни не стоит. Нужно быть начеку.
В этом плане очень ясно доверие любого человека (если у него есть голова на плечах) децентрализованной денежной системе. Никакое решение суда или желание регуляторов не лишит вас ценностей. В этом — особенность биткоина: если человек правильно подошел к вопросам подбора пароля, безопасности, спрятал все данные, то что бы ни случилось, где бы он ни провинился, какие бы санкции на него ни накладывали, он не потеряет своих денег. Это — большая ценность. Я думаю, скоро люди осознают её.
Я осознал давно, понял, что оказавшись без штанов в соседней Молдавии, Монголии или еще где-то — я смогу пользоваться своими деньгами: просто пойти и купить штаны. Децентрализованные системы безусловны, справедливы до безразличия. Это просто робот, которому всё равно, кого ты убил, сколько медалей получил, где вырос и какой у тебя цвет кожи. Это безгранично безразличная система.
— Как вы считаете, сегодня криптовалюта в России — скорее повестка дня молодёжи? Нет ли опасения, что из-за предрассудков, опыта МММ и черного пиара в СМИ криптовалюты у нас демонизируют?
— Конечно, демонизация — это лучший пиар. Есть за что демонизировать: сумасшедшие перепады цен, например. Нехорошо называть людей «хомяками», но некоторые вошли на курсе 18 тысяч долларов за биткоин, потеряли голову и продали его за 6 тысяч. Это вызывает много негатива. Часто теряются кошельки, люди еще не научились грамотно ими заниматься. Это все обкатается, встанет в норму, придет в свое русло. Люди просто научатся. Есть пока некие плоскости, в которых мышление не работает. Со временем заработает, люди привыкнут, осознают пользу от криптовалют. Поймут, что нужна финансовая грамотность. Так что нет, я не боюсь «опыта МММ», черного пиара, пусть земля будет пухом Мавроди и всё будет хорошо.
— Сейчас у вас, если верить СМИ — караоке-клуб и ресторан. Было ли такое, что в одно прекрасное утро просыпаешься и понимаешь, что на работу благодаря вложениям в майнинг можно уже не ходить?
— Приятный вопрос. Но у меня такой день был гораздо раньше, очень давно и с гораздо меньшими деньгами, мне казалось, что теперь мне хватит денег на всю жизнь. А на всю жизнь денег никогда не хватит. На любую сумму можно найти какие-то применения, развлечения или какое-то дело.
Кстати, о деле. Буквально недавно, лет 10 назад, был построен небоскреб Бурдж-Халифа: самое высокое здание в мире, стоит в Дубае. Там еще такие поющие фонтаны, тоже кстати, крупнейшие в мире. Когда эмир (не буду врать, не вспомню имя) строил этот небоскреб, уже на этапе проекта было понятно, что стройка никогда не окупится. Таких проектов много бывает в жизни. Люди, независимо от финансового состояния, часто строят себе Бурдж-Халифы: когда уже неважно, выгодное дело, невыгодное, главное, что оно затягивает, оно становится важным. Бывает, хочешь что-то сделать для себя, для людей.
Особенно, думаю, это касается мужчин: надо ведь придумать себе какое-то занятие, чтобы не лежать перед телевизором с банкой пива. У меня тоже есть проект. Когда один биткоин будет стоить миллион долларов, я сниму фильм. У нас в Иркутске есть талантливый режиссер, Гречман, и хороший писатель, Иоффе. Они сделали прекрасную пьесу «Пена». Она стоит того, чтобы ее экранизировать с хорошим бюджетом, вложить денег. Это моя мечта, которая, скорее всего, никогда не окупится, моя Бурдж-Халифа. Кстати, сейчас вспомнил — когда я был в Дубае на экскурсии, там рассказывали, что эмир построил башню на последние деньги, начался нефтяной кризис. Но он не сдавался. Человек рассчитывал потратить сумму, сопоставимую со всем его состоянием, настолько он хотел создать нечто красивое в этом мире. Я считаю, это прекрасно.
